Я не хочу любовь терять.
Я не хочу её отвергнуть.
С ней в небеса легко взлетать.
Откуда, с нею, дух не свергнуть.
И пусть любовь во мне живёт;
А её крылья станут шире!
Пусть, вместе с ней, душа поёт
И освещает в этом мире.
Я не хочу сказать: “Прощай!” –
Надежде, что внутри имею.
Ведь без надежды – лишь печаль
И света краски потемнеют.
И пусть надежда, на пути,
Меня нигде не оставляет!
Она, чрез трудности пройти,
Даёт и душу оживляет.
Я не хочу чтоб с верой дух,
Вдруг, навсегда решил проститься
И факел в сердце бы потух –
Исчезла цель, к чему стремиться.
Пусть пламя веры будит мир,
А во мне ярче запылает;
И чтобы каждый ощутил,
Как, с верой, ввысь дух поднимает!
Да будут три всегда со мной:
Любовь и вера, и надежда,
Чтобы душе не быть одной.
От Бога сила в них безбрежна.
И пусть они меня ведут
До рубежа, где встречу небо;
И, с ними, жизненный маршрут
Пройду, в конце одевшись в белом.
Вячеслав Переверзев,
USA
Родился в Украине, на Донбассе, г. Горловка. Другой сайт: http://stihi.ru/avtor/slavyan68
Прочитано 2584 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
